Говоря о семейном насилии, мы также должны говорить о семейных конфликтах

Anne Haller

Время Рождества и Нового года наступило. Стало своеобразной традицией обсуждать после таких празднований статистику по случаям семейного насилия, которую предоставляет полиция за праздничный период. В этих отчетах полиция все чаще подчеркивает, что дети, растущие в семьях, где происходит семейное насилие, всегда нуждаются в помощи, независимо от того, являются ли они прямыми жертвами, свидетелями происходящего или находились в стороне. Приятно видеть, что в таком ужасном явлении, как семейное насилие, вообще используется такое слово как «радость».

Вероятно, у нас не возникнет вопроса, почему именно полиция говорит о семейном насилии. Это хорошо, что для нас это кажется естественным. В то же время важно осознавать, что это не всегда было так — еще 30, а может быть, даже 20 лет назад вмешательство полиции и начало уголовного дела по семейному насилию не казались нам самоочевидными. Почти так же многие из нас сейчас не считают самоочевидным, что в случае с семейным насилием, особенно когда речь идет о детях, нам обязательно следует говорить также о гражданских делах.

Дети, растущие в семьях с семейным насилием, нуждаются в большей поддержке в гражданских делах

Проще говоря, гражданское дело — это судебное дело, происходящее из каких-то частноправовых, то есть предполагаемых равных отношений между сторонами, где люди и/или коммерческие организации или другие юридические лица спорят между собой. С семейным насилием могут быть связаны самые разные гражданские дела — от споров на работе до дел о дележе домашних животных, но более типичными гражданскими делами в случае семейного насилия являются развод, различные вопросы, связанные с имуществом, включая разделение имущества и споры, связанные с детьми. Последние — это споры, в которых решается, у кого из родителей ребенок будет жить после развода родителей; какому из родителей принадлежит право решать, в каком детском саду, школе или кружке ребенок учится, и какую медицинскую помощь он получает; взаимодействие ребенка с родителем, проявившим насилие, и вопросы об уплате алиментов. В юридическом терминологии эти споры называются спорами о праве опеки и общении, а также спорами о содержании.

В течение нескольких лет, работая в качестве юриста в женском центре и представляя жертв семейного насилия в гражданских делах, связанных с детьми, я видел, что во многих случаях жертвы семейного насилия чувствуют, что государство недостаточно защищает их от семейного насилия из-за обработки и решения этих споров. Уголовная реакция на семейное насилие, то есть то, что родителя или ребенка, который вел себя насильственно по отношению к другому родителю или самому ребенку, наказывают условно или осуждают на несколько месяцев тюрьмы, безусловно, важна, но она оказывает влияние на жизнь как взрослого, так и ребенка, оказывая сравнительно небольшое воздействие на их будущую судьбу. Однако количество контактов с насильственным родителем и возможность этому родителю принимать решения в их жизни после завершения насильственных отношений имеют значительное воздействие как на взрослую жизнь жертвы, так и на жизнь ребенка. Это в значительной степени зависит от решений, принятых в этих спорах. Именно они определяют, может ли семейное насилие продолжаться после того, как семья больше не живет вместе, и растет ли ребенок так, что переносит это или по крайней мере его влияние во взрослую жизнь. Именно это подтверждают исследования в этой области: у ребенка, выросшего в насильственной семье, в разы больше риска стать жертвой семейного или сексуального насилия во взрослом возрасте или, наоборот, использовать насилие в отношении своих близких во взрослой жизни[1]. Кроме того, вырастание в насильственной семье может негативно повлиять на здоровье и жизненный путь ребенка взрослым — увеличивается вероятность опытов различных психических расстройств[2] и риска развития алкоголизма, депрессии, зависимости или суицидальных намерений, а также заболеваний сердца и сосудов[3].

Слишком полицентрический подход вымывает содержание понятия семейного насилия

Как же мы, как государство, можем лучше защитить жертв семейного насилия, в том числе детей, в гражданских делах семейного насилия? И возможно ли это вообще, учитывая вышеупомянутое определение гражданского дела, согласно которому оно происходит из частноправовых отношений и, предположительно, должно быть ведено между равными сторонами, где государство не должно иметь места? Я убежден, что можно. Более того, существует несколько значимых шагов, осуществление которых не требует даже изменений в действующем правовом регулировании.

Первым шагом в более эффективном сопротивлении гражданскому насилию в семье могло бы стать отход от отношения, что семейное насилие — это (только) дело полиции. Слишком много уделено внимания семейному насилию с точки зрения уголовного права, что в настоящее время приводит к тому, что во многих семейных спорах, связанных с детьми, если заявление о семейном насилии не было подано в полицию или по этому заявлению не начато уголовное дело, то в гражданском процессе утверждение о семейном насилии не считается достойным привлечения внимания. В худшем случае такие заявления считают ложными. Или наоборот, считается, что если в уголовном процессе насильника в семье уже наказали, то тема закрыта, и в гражданском процессе снова обращать внимание на семейное насилие не требуется. Это приводит к ситуации, когда жертвы семейного насилия чувствуют, что у них нет возможности «победить» из-за обращения к государству из-за семейного насилия — неважно, обратились ли они в полицию или нет, семейное насилие, как «дело полиции», может быть проигнорировано в споре о детях. Учитывая, что семейное насилие определяется как любые акты физического, сексуального, психологического и экономического насилия, совершаемые в семье или за домашними стенами (ст. 3б Конвенции Совета Европы о предупреждении и борьбе с насилием в отношении женщин и семейным насилием, так называемая Стамбульская конвенция), это просто парадоксально. Ведь спор о детях, связанный с семьей, практически самый тесный спор, связанный с семейной жизнью или домашней обстановкой. Кроме того, карательный подход к семейному насилию не учитывает того факта, что в Эстонии обычно наказуемы только конкретные действия. Семейное насилие по своей сути скорее является образцом поведения, заключающимся в подчинении жертвы, включая детей, своей власти, и из которого только отдельные (если вообще) действия могут быть подпадающими под уголовную ответственность. Таким образом, рассматривая семейное насилие как (или в основном как) ведение полиции, мы фактически вымываем содержание понятия семейного насилия.